Ключевая проблема правового статуса животных в России заключается в его неопределенности. С точки зрения гражданского законодательства, к животным применяются «общие правила об имуществе». Эти правила устанавливаются в отношении объекта гражданских прав — животных. Они регулируют правовые отношения с участием животных и — самое главное — позволяют закреплять право собственности в отношении них.
Право собственности включает в себя три основных «правомочия собственника»: право владения, право распоряжения и право пользования. Помимо этого, те самые «правила об имуществе» предусматривают ответственность, связанную с «собственностью». Все дело в том, что в законодательстве нет утверждения, что «животное это имущество». Однако отношения с животными регламентируются разделом «иное», который позволяет максимально свободно трактовать как «вещный» статус животных, так и уровень «гуманности» по отношению к ним.
Параллельно с этим Гражданский кодекс РФ, фиксируя «имущественный» статус животных, запрещает «жестокое обращение» с ними. Согласно кодексу, «жестоким» считается обращение, которое противоречит нормам «гуманности». Нормы, кстати, не закреплены и поддаются свободной трактовке: для кого-то «негуманным» будет не поставить 3-ю миску с водой в квартире, а для кого-то «гуманным» может считаться построить будку и посадить собаку на цепь. В то же время, запрет на жестокое обращение не позволяет «собственнику» (хозяину) просто так «уничтожить» животное, в то время как владелец кухонного гарнитура может его разломать и выкинуть.
Правовые отношения, связанные с обращением с животными, также регулируются специальными нормативными актами – ФЗ №498 и подзаконные акты, которые базируются на принципе (неопределенной) гуманности.
В итоге получается, что с законодательной точки зрения животное имеет противоречивый и неопределенный правовой статус – «имущество с свойствами живого существа».
Вещь, которая может испытывать страдания
Описанный подход неминуемо влечет за собой свободное для трактовки как отношение к животным, так и понимание правил взаимодействия с ними. Кстати, с обеих стороны — и со стороны общества, и государства. И действительно: а как относиться к тому же коту, если государство считает его «вещью, которая может испытывать страдания».
Кроме того, такое противоречивое понимание влечет и вторичные эффекты. Например, может появляться различение животных на «бездомных», которые как раз «вещи» и «домашних» — которым свойственно испытывать страдания и эмоции. Что неумолимо приводит к формированию совершенно разных логик отношений вообще к животным. Отсюда и несогласие внутри социальных структур и общественных групп, когда дело доходит до попыток повысить стандарты обращения с животными. А случаи гибели людей и животных — лишь одно из последствий такой внутренней рассогласованности.
Именно такая изначально искусственная путанница и формирует то самое «жестокое» и негуманное (как бы мы его ни трактовали) отношение к животным.
Животные не так ценны как недвижимость
Бездомные животные как феномен появляются из-за неоформленности «гуманного отношения», несформированности «гуманных практик» и неопределенного статуса. Ведь если животное это вещь, ее собственник может распорядиться ею как угодно: например, выбросить на помойку. А, если животному присущи страдания, и действует запрет на жестокое обращение, то выбрасывать на улицу нельзя, но и содержать, например, невозможно в силу каких-то частных причин.
Тот же неопределенный статус животных вызывает сопротивление при попытках ввести требования по их регистрации, вакцинации, постоянном ветеринарном наблюдении, стерилизации. Проблемными также оказываются попытки ввести правила «перехода прав собственности» на животное, и стандарты, регулирующие захоронении животных. Зачем вещи регистрация — может, вам еще «ключи от квартиры, где деньги лежат»? Зачем вещи минимальный уход? Зачем хоронить, если можно просто выбросить? Наконец, животное можно просто «вернуть» или «сдать в приют» (почти как на переработку), если оно больше не нужно.
Интересно, что подобное сопротивление отсутствует, например, в сфере государственной регистрации прав на недвижимость. Это непростая процедура, которая требует финансовых, умственных, временных вложений, но людям понятно, зачем регистрировать права на недвижимость – она представляет ценность и ее хочется уберечь от любого негативного воздействия. Подобного отношения к животным у людей нет.
Неопределенность ведет к недобросовестности
Сегодня законодательно закреплены следующие мероприятия по обращению с бездомными собаками: отлов, стерилизация, вакцинация, выпуск в прежнее место обитания. При этом федеральный закон позволяет региональным органам власти устанавливать свои правила обращения с животными. И вот уже они могут существенно отличаться от федеральных «стандартов», — правда, не могут нарушать принцип гуманности. Потому нередко региональные власти пытаются избежать бремени содержания животных. Например, вводя правила об умерщвлении животных вскоре после отлова — за невостребованностью. Или пытаясь ввести режим экстраординарной ситуации, когда можно убивать всех отловленных животных. К слову, в Москве действует «безвозвратный отлов», поэтому бездомных собак на улицах минимум, ведь они находятся в приютах на пожизненном «содержании».
В то же время, в регионах, где программа ОСВВ (отлов, стерилизация, вакцинация, выпуск) выполняется добросовестно, количество бездомных животных уменьшается естественным путем, вместе с количеством «покусов» и нападений. Однако это скорее исключение, нежели чем правило — большинство подрядчиков, задействованных на каждом этапе ОСВВ, работает недобросовестно. В том числе выпускают обратно нестерилизованных животных, перевозят их из одной точки обитания в другую, а заказчики (муниципальные органы) должный контроль не осуществляют.
Работа с причиной не ведется вообще
В итоге получается такая сложная конструкция: ведется борьба с бездомными животными, несмотря на то, что их существование – это последствие, а не причина. Работа с причиной не ведется вообще, а работа с последствиями ведется недолжным образом. Все усугубляется коррупционной составляющей, бесконтрольностью, отсутствием регионального финансирования. А порой работа с последствиями сводится к массовой эвтаназии в режиме экстраординарной ситуации (которую Конституционный Суд РФ описал как крайнюю меру, когда все иные испробованные не дали результата). Мера, кстати, вводимая по надуманным основаниям тогда, когда региональные власти, судя по всему, в принципе не хотят действовать гуманно.
Все описанные меры и способы их реализации как раз демонстрируют имущественный подход к статусу животного. Такой подход в известной степени негуманный и ущербный. Именно он ведет к тому, что проблема бездомности не только не исчезает, но превращается в порочный круг: бездомные животные появляются снова и снова.
Животному присущи свойства иждивенца
Согласно действующему законодательству к категории иждивенцев относятся люди, которые находятся на содержании другого человека, получают от него постоянную помощь, являющуюся для них основным источником средств к существованию. Законодательство предусматривает различные критерии отнесения к иждивенцам. Но основным критерием всегда является невозможность самостоятельного получения средств к существованию.
Животному присущи те же свойства и качества, что и человеческому иждивенцу: оно нетрудоспособно, не может самостоятельно получать средства к существованию, не может самостоятельно жить (питаться, например), нуждается в содержании и постоянном уходе.
Закрепление за животными статуса иждивенца на государственном уровне повлияло бы на «болезнь», а не ее «симптомы». Формальный статус животного как иждивенца снял бы вопросы и сопротивление, связанные с необходимостью нести немаленький пул обязательств: осуществлять уход, регистрировать, лечить, определенным образом отчуждать (продавать), не причинять боль, не выбрасывать, нести ответственность за несоблюдение всех перечисленных (и иных) требований. То есть, все те меры, которые сейчас так остро необходимы в сфере обращения с животными, могут не «насаждаться» принудительно и искусственно, но вводиться естественным образом как следствие статуса иждивенца. Ведь последний — по закону — нуждается в заботе и испытывает эмоции.
В каком-то смысле присвоение животным статуса «иждивенцев» видится чуть ли не единственным (и уже существующим — не надо изобретать велосипед) механизмом для борьбы как с бездомностью, так и с жестоким обращением.