О животных в приютах существует много стереотипов. Кто-то уверен, что там живут только беспородные, дикие, опасные собаки и кошки. Другие полагают, что приютские животные — те, от кого отказались опекуны в виду их агрессивного, разрушительного или иного «плохого» поведения. Третьи думают, что в приютах оказываются только старые или больные животные. Да и еще сотню подобных интуитивных мифологий можно представить.
Мифы из сумрачной зоны
Отчасти такие мифологии о приютских животных рождаются потому, что людей в их повседневной жизни мало заботит жизнь незнакомого и «неблагополучного» животного. Люди мало знают о своих домашних питомцах, им сложно представить, как их «любимец» может быть «не нужным» — пока он таковым не становится. Пока не меняются обстоятельства жизни, не возникают проблемы со здоровьем, не рождается ребенок, не выселяют со съемной квартиры. Именно в такие моменты «любимый питомец» превращается в «неблагополучное бездомное животное» и, если повезет, оказывается в приюте. Если не повезет, его попросту вывезут подальше от дома и оставят в одиночестве на улице.
К сожалению, в России не ведется никакая адекватная статистика о животных — и домашних, и бездомных. Во-первых, отсутствует устойчивая практика регистрации животных — закрепление животных за конкретным владельцев. Это помогло бы знать хотя бы примерно, сколько домашних животных есть. Во-вторых, ни ветеринарные клиники, ни заводчики, ни приюты не ведут собственную статистику. Так, например, зная кто сдает животных в приюты и почему, мы могли бы не только работать над демифологизацией животных в принципе, но и получили бы представления о группах риска животных, а также могли бы подготовить обучающие материалы для новых опекунов животных.
Сейчас и в ближайшее время мы вряд ли узнаем, кто и почему сдает животных в приюты. Нередко это делается либо под прикрытием ночи — потому что мало кто хочет показывать свое лицо, подкидывая живое существо другим. Порой люди, привозящие животных в приюты при свете дня, изобретают как минимум детские и неправдоподобные истории о том, «почему» домашнее животное оказывается у дверей приюта.
Непонимание рождается от незнания. Как и безответственность. Однако те, у кого есть возможность наращивать знания — данные, статистику, исследования — по разным причинам не делают этого.
Знание — свет
И все-таки существует возможность узнать, какие собаки и кошки оказываются в группе риска — кто скорее всего попадет в приют. Кажется, что именно это знание наиболее актуально для приютских животных. Их пристройство занимает колоссальное количество времени, сил и ресурсов волонтеров, а каждый «возврат» — это крайне болезненный и тяжелый процесс для самого животного. Зная, кто оказывается в группе риска, и кто скорее всего вернет, можно потенциально если не остановить, то замедлить порочный круг.
Где взять данные
Никто не знает, сколько домашних животных есть в России, никто не знает точное количество бездомных животных на улицах, никто не знает, сколько животных содержится в муниципальных и частных приютах. Никто не знает, сколько в России приютов для животных, ведь далеко не все они «зарегистрированы» как таковые — порой люди просто спасают животных с улиц, держат у себя, пытаясь вылечить и найти им новый дом.
В такой ситцуации остается только пытаться нащупать абрис картины — это уже будет неплохим началом для тех, кто пытается найти брошенным животным по-настоящему заботливый, безопасный дом на всю жизнь. Одним из источников для создания подобного абриса может служить исследование, проведенное больше 20 лет назад в США 1. Ученые выбрали 12 приютов, работающих по принципу «no-kill» 2 и в течение года проводили анкетирование всех, кто туда сдавал собак и кошек.
В итоге удалось собрать данные 3772 бывших опекунов, которые сдали 3776 собак и 1409 кошек. Что примечательно уже на этом этапе: исследователи выявили, что в течение года в приют в среднем поступает больше 14 тысяч животных 3. Можно себе представить, какая доля людей отказалась заполнять анкеты. Однако даже такая подборка приоткрывает завесу тайны как относительно людей, которые сдают животных, так и относительно самих собак и кошек, оказывающихся в приютах.
Что мы знаем о людях
- Среди наиболее популярных типов причин отказа от собак и кошек люди указали 4: сложности с жилплощадью (арендодатель не разрешает оставить животное, например), образ жизни опекуна (скажем, «слишком много работы»), проблемы с поведением (стресс, адаптация и прочее), реальность не оправдала ожиданий («не были готовы», «недооценили» и все в таком духе), агрессия в адрес людей или других животных;
- Люди, сдающие животных в приюты, взяли их 5: у друга, в приюте, подобрали на улице, у заводчика. То есть, финансовое «вложение» либо отсутствует, либо было минимальным;
- Люди сдают животных в приют либо в течение первых 7-12 месяцев владения, либо после 5 лет совместной жизни 6;
- Обычно животных сдают люди с образованием выше среднего 7;
- Большинство людей, отдавших животных в приюты не имели базовых представлений животных: как с точки зрения видовых особенностей, так и с особенностей взаимодействия с ними 8;
Что мы знаем о животных
- Если это собака, то статистический портрет можно описать так: возраст от 5 месяцев до 3 лет, пол не важен, некастрированный/нестерилизованная, метисы, большую часть жизни проводит на улице 9;
- Если это кошка, то статистический портрет можно описать так: возраст от 5 месяцев до 3 лет, в основном женского пола, нестерилизованные, метисы, в основном живут дома 10;
- Большинство (+94%) животных абсолютно медицински здоровы 11;
- Большинство собак, попадающих в приюты, никогда не воспитывались (курсы воспитания и/или послушания в разных видах)12;
- В приют в основном попадают животных, которых были «вторыми», «третьими» итд — не первыми и не единственными животными 13;
- Большинство животных никогда не проявляли плохое поведение: не портили мебель, не грызли обувь, не метили по дому итд 14;
Животные в группе риска
С опорой на полученные данные, исследователи составили факторы риска, влияющие на вероятность для собаки или кошки оказаться в приюте по воле опекуна. Важно сделать скидку на локальный контекст: не все факторы могут быть релевантными для России. Однако, как мы увидим далее, большинство из обнаруженных факторов применимы в нашем контексте.
Группы риска у собак
- Некастрированные/нестерилизованные;
- Те, кого взяли либо бесплатно, либо с минимальным финансовым вложением;
- Были старше 6 месяцев, когда их взял опекун;
- В основном живут на улице (самовыгул, цепь, будка, самовыгул итд);
- Требовали больше времени и ресурсов, чем ожидалось;
- Взяты из приюта;
- Проблемное поведение;
Однако есть и факторы, которые снижают вероятность того, что собака окажется в приюте. К ним исследователи отнесли:
- То, что опекуны регулярно водят своих собак к ветеринару;
- То, что опекун и собака посещают курсы воспитания и послушания.
Группы риска у кошек
- Некастрированные/нестерилизованные;
- Им разрешали выходить на улицу (самовыгул);
- Им не оказывали ветеринарной заботы;
- «Хулиганили» дома;
- Требовали больше времени и ресурсов, чем ожидалось;
- Ожидания владельца о роли животного в семье не оправдались (в духе опекун хотел безмолвный аксессуар в квартире, а оно оказалось иначе);
Факторы, которые снижают вероятность того, что кошка окажется в приюте. К ним исследователи отнесли:
- То, опекуны готовы читать и слушать образовательные материалы о кошках,
- То, что опекуны регулярно водят своих кошек к ветеринару;
- Если подобранная кошка — не уличная.
Дополнительные выводы и что с этим всем делать
Пускай это лишь одно из десятков подобных исследований, но из него можно сделать и ряд косвенных выводов. Так, например, пристраивая животное в семью, можно уделить особое внимание образу жизни человека, наличие у него реального времени для адаптации животного, поинтересоваться наличием других животных в семье — помимо наличия собственной жилплощади.
Кроме того, результаты исследования ставят под вопрос концепцию «тестового периода», бытующую в волонтерских кругах. Так, считается, что на «прижиться» новоявленному опекуну и животному требуется месяц «тест-драйва». Данные о сроках владения не только опровергают это представление, но и рисуют тревожную картину: опекуны сдают животных либо в первый год совместной жизни, либо спустя 5 (!) лет!.
А еще, оказывается, что факт пристройства бывшеприютского животного в семью — не останавливает круг «отказов»: напротив, именно приютские собаки и кошки имеют бОльший потенциал снова там оказаться.
Вместо заключения
Результаты этого исследования показывают, что в приютах живут не дикие и опасные собаки и кошки, а некогда любимые живые существа, которые по каким-то причинам «не вписались» в образ жизни людей. И именно человеческий фактор — незнание особенностей поведения, отсутствие совместных активностей, отсутствие должного воспитания и адаптации животных — приводят их, некогда любимых, в тесные клетки приютов.
Footnotes
-
Salman, M.D., New, Jr., J.G., Scarlett, J.M., Kass, P.H., Ruch-Gallie, R., Hetts, S., 1998. Human and Animal Factors Related to Relinquishment of Dogs and Cats in 12 Selected Animal Shelters in the United States. Journal of Applied Animal Welfare Science 1, 207–226. https://doi.org/10.1207/s15327604jaws0103_2 ↩
-
No-Kill (англ. «не-убийство») — это концепция приюта, распространенная в западных странах. Она предполагающая отказ от эвтаназии здоровых животных. Волонтеры и сотрудники приютов стремятся социализировать, адаптировать и пристроить таких животных в новые семьи. В приютах, придерживающихся противоположной концепции, эвтаназия здоровых и адекватных животных — это одна из «услуг». Примечательно, что в России на формальном уровне скорее работает концепция не-убийства: животные, например, в московских приютах содержатся пожизненно. ↩
-
Salman, M.D., New, Jr., J.G., Scarlett, J.M., Kass, P.H., Ruch-Gallie, R., Hetts, S., 1998. Human and Animal Factors Related to Relinquishment of Dogs and Cats in 12 Selected Animal Shelters in the United States. Journal of Applied Animal Welfare Science 1, pp. 207. ↩
-
Ibid., pp. 208. ↩
-
Ibid., pp. 210. ↩
-
Ibid. ↩
-
Ibid., pp. 219. ↩
-
Ibid., pp. 220. ↩
-
Ibid., pp. 209. ↩
-
Ibid. ↩
-
Ibid., pp. 216. ↩
-
Ibid. ↩
-
Ibid. ↩
-
Ibid., pp. 218. ↩